Наверное, трудно назвать писателя, который внес в развитие отечественной литературы боль­ший вклад, чем А. С. Пушкин и М. Ю. Лермон­тов. У каждого из этих великих поэтов, свой стиль, свое видение мира. Но поэзия их уже на протяжении долгого времени продолжает вызы­вать восхищение и преклонение перед неповто­римым поэтическим талантом, невероятным да­ром художественного слова, перед силой чувства и возвышенностью мыслей.

Главное, что объединяет двух великих гениев художественного слова, это сознание собственно­го высокого предназначения, своего долга перед человечеством.

Как для Пушкина, так и для Лермонтова по­эзия — это не просто способ выражения собствен­ных чувств и настроений. Это средство для про­буждения умов и душ народа, это оружие битвы за свободу, независимость и счастье, это факел, зажигающий огонь в благородных сердцах и выс­ветляющий пороки недостойных и пустых душ.

Хочу воспеть Свободу миру,

На тронах поразить порок, — писал А. С. Пушкин. Он был готов всего себя по­святить делу свободы и до последней минуты слу­жил народу. Ради свободы народа М. Ю. Лермон­тов также готов был пожертвовать своим соб­ственным счастьем и даже жизнью:

За дело общее, быть может, я паду Иль жизнь в изгнании бесплодно проведу…

Поэт несет людям свое вещее, пророческое слово. Он является для народа путеводной звез­дой, освещающей путь, возрождает надежду и веру в будущее, поднимает на битву и сам, с по­мощью своего меткого слова разит врага:

Восстань, пророк, и виждь, и внемли,

Исполнись волею моей,

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей, — такова, по убеждению Пушкина, основная задача каждого поэта, который, подобно эху, должен чут­ко откликаться на все события жизни, пробуждать людей к действию, быть грозным оружием.

С оружием, с кинжалом сравнивает поэтиче­ское слово и Лермонтов. Твердым и несгибаемым, упорно стремящимся к высокой цели должен быть каждый поэт — эту уверенность оба автора пронес­ли через всю свою жизнь, через все свое творче­ство. «Но ты останься тверд, спокоен и уг­рюм», — обращался к поэту А. С. Пушкин. «Да, я не изменюсь, и буду тверд душой», — словно отве­чая великому предшественнику, обещал М. Ю. Лер­монтов. По мнению обоих авторов, творчеству чужда корысть. Поэт должен творить, «не требуя наград за подвиг благородный», убежден Пушкин. Голос поэта, продолжает мысль Лермонтов, должен зву­чать «как колокол на башне вечевой во дни тор­жеств и бед народных».

Наделенные пылким сердцем, охваченные по­стоянным стремлением к свободе, оба поэта были нетерпимы к пассивности, равнодушию народа. Пушкин обрушивался с гневными обвинениями на толпу, которая не умеет ценить красоту, посте­пенно утрачивает духовность, не умеет и не хочет жить настоящей полноценной жизнью.

Молчи, бессмысленный народ,

Поденщик, раб нужды, забот!

Несносен мне твой ропот дерзкий,

Ты червь земли, не сын небес…

Бездеятельность и бездуховность народа, жи­вущего без цели и без мечты, вызывали возмуще­ние и у Лермонтова. В своей «Думе» он упрекает современников за душевный холод, за отсутствие твердых убеждений, за неспособность к действию, за творческое бесплодие. Он сравнивает молодое поколение с «тощим плодом», «до времени созре­лым», который висит меж цветов, не радуя «ни вкуса», «ни глаз».

В их жизни нет ни радостей, ни стремлений, ни увлечений. Они проживают свою короткую жизнь, не оставив ни «шума», ни «следа».

Жизнь и творчество обоих поэтов пришлись на период великих преобразований в России. Оба они были свидетелями восстания декабристов и его трагических последствий. Крах декабрист­ских идеалов вызвал разочарование в душах мно­гих людей. Повлиял он и на лирику, в которой все чаще стали появляться мотивы одиночества и отверженности обществом. «Холодная толпа взирает на поэта, как на заезжего фигляра», — говорит Пушкин. Но если Александр Сергеевич приходит к такому разочарованию в понимании людьми назначения поэта только к концу своей жизни, то Михаил Юрьевич Лермонтов с самого начала сознавал себя «изгнанником».

Один среди людского шума Возрос под сенью чуждой я.

И гордо творческая дума На сердце зрела у меня, — писал он в 1830 году. Эти же мысли он пронес через все свое творчество, признавшись в конце пути:

Провозглашать я стал любви И правды чистые ученья, — В меня все ближние мои Бросали бешено каменья.

А. С. Пушкин видел несправедливость совре­менной ему жизни, косность и фальшивость ок­ружающего общества, пассивность и равнодушие масс. Но при всем при этом он сохранял светлую веру в народ и в его будущее. Он верил также в силу своего поэтического слова, утверждая, что при жизни возвел себе своими стихами «памят­ник нерукотворный». В лирике Лермонтова нет подобной уверенности. На смену жизнеутверж­дающей, светлой поэзии Пушкина приходят скорбь и одиночество лермонтовских стихов. Он глубоко страдал от невозможности быть понятым современниками. Не было у него уверенности и в том, что его по достоинству оценят потомки:

Гляжу на будущность с боязнью,

Гляжу на прошлое с тоской И, как преступник перед казнью,

Ищу кругом души родной…

Великий голос Пушкина трагически оборвал­ся в 1837 году. И его молодой соотечественник не мог остаться равнодушным к этой трагедии. Лер­монтов написал свое знаменитое стихотворение «Смерть поэта», в котором выразил любовь к ве­ликому поэту и ненависть к его подлым убийцам, глубокую скорбь и пламенный гнев, восхищение гением и презрение к палачам. Для него Пушкин — идеал поэта и человека, увенчанный при жиз­ни «торжественным венком» славы. Это «дивный гении» с «чудной силой» таланта и «чудесными песнями». Но, вступив «в этот свет завистливый и душный для сердца вольного и пламенных стра­стей», поэт, по мнению автора, сразу же обрек себя на гибель. «Свободный, смелый» поэтичес­кий дар Александра Сергеевича Пушкина восхи­щал Лермонтова. Он восторженно относится к поэту и глубоко скорбит в связи с его гибелью. При этом он бросает гневное обвинение в лицо «жадной толпы, стоящей у трона». Он бичует «свет завистливый и душный», «свободы пала­чей»:

А вы, надменные потомки Известной подлостью прославленных отцов, Пятою рабскою поправшие обломки Игрою счастия обиженных родов!

Таитесь вы под сению закона,

Пред вами суд и правда — все молчи!..

Но есть и Божий суд, наперсники разврата! Есть грозный суд: он ждет…

Автор обещает, что смерть великого гения бу­дет отомщена:

И вы не смоете всей вашей черной кровью Поэта праведную кровь!

Этим стихотворением М. Ю. Лермонтов зая­вил о себе не только как о поэтическом наследни­ке Пушкина, но и как о преемнике его вольнолю­бия. «Пистолетный выстрел, убивший Пушкина, пробудил душу Лермонтова», — писал А. И. Гер­цен. С этого момента судьба Пушкина стала его судьбой. Продолжив лучшие традиции своего «творческого наставника» в вопросах понимания места поэзии в жизни общества, Лермонтов внес и новое, свое понимание поэзии, утверждая пред­ставление о ней как об остром боевом оружии.