Все творчество В. Маяковского пронизывает тема поэта и поэзии. Маяковский гордился тем, что имеет талант «делать стихи». В автобиографии «Я сам» он пишет: «Я поэт. Этим и интересен. Об этом и пишу».
Раннее творчество Маяковского связано с литературным объединением футуристов, в которое входили Д. Бурлюк, А. Крученых, Е. Гуро и другие поэты. Маяковский позже писал, что «российский футуризм» родился «от скуки», которую навевали «реалисты, символисты» и другие русские классики. В манифесте «Пощечина общественному вкусу» футуристы заявляли о том, что необходимо «сбросить Пушкина, Достоевского… с парохода современности», создать новое искусство, новое слово. Русский футуризм нашел в Маяковском прекрасного пропагандиста.
В раннем творчестве Маяковский провозглашал площадное искусство: «Бейте в площади бунтов топот». Маяковский считал, что поэзия должна служить выражению радости жизни, стремительности времени и его духа:

    Наш бог бег.
    Сердце наш барабан.

    «Наш марш», 1917

Однако поэт — это бунтарь-одиночка, который противостоит толпе — «стоглавой воши». Ранние стихи Маяковского стали вызовом окружающему миру. Достаточно прочитать названия: «А вы могли бы?», «Кофта фата», «Нате!», «Эй!»
Обычному человеку недоступен особый дар поэта «ноктюрн сыграть / на флейте водосточных труб». Поэт должен преобразить мир по своему желанию («плеснуть краску из стакана»), чтобы сделать настоящее ярким, «смазать карту будня» («А вы могли бы?», 1913).
В лирическом выкрике «Нате!» (1913) Маяковский называет своего героя «бесценных слов транжиром и мотом». Поэзия ценна, а поэт — человек, который дарит читателю «стихов шкатулки», но главным ориентиром в своей жизни считает свободу противостоять пошлости современной жизни.
«Кварталы», «площади», «улицы», «трактиры», все «адище города» подвластно поэту: «Я — ваш поэт». Но Маяковский считал, что его поэзия настолько громка, что слышна не только на земле:

    И бог заплачет над моею книжкой!
    Не слова — судороги, слипшиеся комом;
    и побежит по небу с моими стихами под мышкой
    и будет, задыхаясь, читать их своим знакомым.

    «А все-таки», 1914

Маяковский-футурист был уверен, что поэзия обладает огромной силой, способной преобразить человечество («Голов людских обделываем дубы»). И встал на сторону революции: «Принимать или не принимать? Такого вопроса для меня не было. Моя революция». Поэт стал «рабочим»:

    Труд поэтов почтенный паче –
    Людей живых ловить, а не рыб.

Поэт должен «мозги шлифовать рашпилем языка» («Поэт рабочий», 1918), работать над сердцами людей и их душами. В революционные годы Маяковский понимает поэзию не только как громкий выкрик, но и как «главное дело» революции:

    На баррикады! –
    баррикады сердец и душ.

Поэт должен призывать совершить «в будущее прыжок», сменить «грошовые истины», все «старое» на новое искусство, на прекрасное будущее:

    Книгой времени
    тысячелистой
    Революции дни не воспеты.

Маяковский сам совершает революцию в искусстве. Продолжая футуристические традиции своего творчества, Маяковский предлагает «программу действий»:

    Берутся классики,
    свертываются в трубку
    и пропускаются через мясорубку.

Революции не нужна «меланхолическая нудь», она должна «помочь людям» («О поэтах», 1923). И поэт должен стать примером ответственности, осознания высокого поэтического долга.
В стихотворении «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче» (1920) поэт создает необычную ситуацию: на даче Румянцева к нему в гости заходит солнце. Проводя параллель между творцом и яркой звездой, Маяковский выделяет миссию поэта — «светить всегда, / светить везде, / до дней последних донца…».
Маяковский понимал, что в современном ему мире не каждый поэт осознает, что «поэзия — пресволочнейшая штуковина». «Качество писательской продукции чрезвычайно пошатнулось» (статья «А что вы пишете?» (1926)). Тревогу за положение писателя в СССР Маяковский выразил в стихотворении «Разговор с фининспектором о поэзии» (1926). Многие писатели «халтурят», бессовестно выполняют только «срочные» задания революции:

    У скольких поэтов
    легкость руки!
    Тянет,
    как фокусник,
    строчку изо рта
    и у себя
    и у других.

Вставку чужих строчек поэт называет «воровством и растратой». В действительности же поэзия — «та же добыча радия. / В грамм добыча, в год труды». И поэт должен неустанно трудиться, не обращая внимания на то, что поэзию считают умением «пользоваться чужими словесами». Маяковский уже осознает себя состоявшимся поэтом, который понимает, что его рифма — «ласка, и лозунг, и штык, и кнут». Поэт может запросто обратиться к соседу по поэтической рубрике, великому «арапу».
«Юбилейное» (1924) написано по случаю 125-летия со дня рождения Пушкина. В этом произведении Маяковский пишет о том, что равен «Александру Сергеичу»: он также «темой и-н-д-и-в-и-д-у-а-л-е-н», много сделал для своей страны, и теперь «у него… в запасе вечность». Пушкин для героя Маяковского — образцовый поэт, равного которому «в Стране Советов» нет:

    Дорогойченко, Герасимов, Кириллов, Родов –
    Какой однообразный пейзаж!

Поэт, по мнению Маяковского, должен служить народу. Пушкин впервые назвал поэзию ремеслом, но дорог он герою Маяковского не этим — «надо, чтоб поэт и в жизни был мастак». И Маяковский находит между собой и Пушкиным биографические сходства:

    Их
    и по сегодня
    много ходит –
    всяческих
    охотников
    до наших жен.

Поэты похожи и по характеру:

    Вы
    по-моему
    при жизни –
    думаю –
    тоже бушевали.
    Африканец!

Маяковский с сочувствием обращается к Пушкину: он одинок среди современников, потому что «страна поэтами нища». Поэт «действительно один жалеет, что сегодня нету» Пушкина «в живых», с грустью понимает свою судьбу: творчество не признано в полной мере («Мне бы памятник при жизни полагается по чину…»), но поэт продолжал «вздувать из искры неясной — ясное знание».
Верно служив России, всю жизнь мечтая быть понятым, в итоге поэт остался один: на выставку, посвященную 20-летию творческой деятельности, никто не пришел. Именно от одиночества поэт принимал в творчестве позицию бунтаря, служителя революции, голоса эпохи. Он осознавал высокую миссию поэта, гордился ею, мечтал быть полезным стране, но поставил «точку пули в своем конце». Поэт, по мнению Маяковского, должен «светить всегда, светить везде», но этот свет надо увидеть, почувствовать и понять:

    Я хочу быть понят моей страной,
    А не буду понят — так что ж,
    По родной стране пройду стороной,
    Как проходит косой дождь.