Краткое содержание

Давно, в старинное время, жил в одном городе старый на вид человек. Он работал в кузнице недалеко от московской дороги подручным у главного кузнеца, потому что плохо видел и был слаб. Носил в кузницу воду, песок и уголь, раздувал мехом горн, держал клещами горячее железо на наковальне, пока главный кузнец отковывал его, водил лошадь в станок, когда надо было подковать ее, — словом, делал всякую другую работу, которую надо было делать. Звали его Ефимом, но все называли его Юш­кой. Он был маленького роста, худой, на его сморщенном лице вместо усов и бороды росли отдельные редкие волосы, глаза у него были белые, как у слепца, и в них всегда стояла влага, похожая на слезы.

Юшка квартировал у хозяина кузницы на кухне. Утром он шел на работу, а вечером обратно, на ночлег. Хозяин кормил его, а одежду, чай и сахар Юшка должен был покупать сам из своего небольшого жалованья. Но чаю с сахаром Юшка не пил, а одежду носил одну и ту же долгие годы. Летом ходил босой, а зимой одевал одни и те же валенки.

Когда Юшка шел на работу, старики и старухи поднимались и говорили, что пора вставать, потому что Юшка на работу по­шел. А вечером, когда Юшка возвращался домой, люди говорили, что пора ужинать и ложиться спать, потому что уж и Юшка спать пошел.

Маленькие дети и подростки бежали за ним по улице, броса­ли в него землей и сухими ветками и кричали Юшке вслед раз­ную нелепицу.

Он ничего не отвечал детям, не обижался на них, только так же тихо шел, как прежде, и не закрывал своего лица, когда в него попадали камешки и земляной сор.

Дети удивлялись, почему Юшка не отвечает им, окликали его, трогали и толкали. Они не понимали, почему Юшка не возьмет хворостину и не погонится за ними, как это обычно делали все взрослые. Они продолжали задирать его в надежде на то, что он разозлится, чем развеселит их. Но он шел и молчал. Тогда дети начинали сердиться сами.

Когда же они делали Юшке совсем уж больно, то он, называя их родненькими и маленькими, лишь просил его не трогать, по­тому что они попали ему в глаза землей, и он ничего не видит.

Дети слышали и не понимали его. Они радовались, что с Юш­кой можно сделать все, что захочешь, а он ничего не сделает в ответ.

Юшка тоже радовался. Он знал, почему дети его мучают и смеются над ним. Он верил, что нужен им, что они любят его, только не умеют любить и поэтому терзают его.

А дома отцы и матери приводили детям жизнь Юшки в каче­стве примера, как не надо жить и каким не нужно быть.

Взрослые люди, встретив Юшку на улице, тоже иногда оби­жали его. У них в сердце часто были горе и обида, или они были пьяными, тогда их сердце наполнялось лютой яростью. И, увидев Юшку, человек спрашивал его, почему тот такой блажной здесь ходит и почему думает что-то такое особенное.

Юшка во время разговора останавливался и молчал в ответ, а человек, убеждаясь, что Юшка во всем виноват, бил его. От Юшкиной кротости он свирепел и бил его ожесточеннее, чем хо­тел сначала, забывая в этой жестокости свое горе.

Потом Юшка долго лежал на дороге, приходя в себя. Иногда он поднимался сам, иногда за ним приходила дочь хозяина и уво­дила домой, говоря при этом, что лучше бы он умер, чем так жить. Юшка недоумевал, зачем нужно умирать, когда он родил­ся жить. И потом, народ его любит. Дочь хозяина, Даша, смея­лась над Юшкой, мол, как это любит, если калечит. А Юшка отвечал, что народ его без понятия любит. Сердце-то в человеке бывает слепое. Даша вздыхала о том, что Юшка, по словам отца, человек еще не старый. Он подтверждал, что действительно еще не старый, но с детства страдает грудью и по причине болезни на вид оплошал…

Из-за этой своей болезни Юшка каждый год отпрашивался у хозяина на месяц и уходил из города. Он говорил, что идет пешком в глухую дальнюю деревню, где у него родственники. А люди думали, что там живет любимая Юшкина дочь, такая же незлобивая и лишняя людям, как и ее отец.

В июле или в августе Юшка надевал на плечи котомку с хле­бом, брал сто рублей, заработанные и скопленные за год, и ухо­дил из города. В пути он дышал травами, смотрел в небо на белые облака, слушал голос рек, и больная Юшкина грудь отдыхала. Он не чувствовал своей чахотки. Уйдя далеко, где и вовсе было без­людно, он не скрывал своей любви к живым существам: склонял­ся к цветкам, гладил кору на деревьях, поднимал упавших за­мертво бабочек и жуков.

По дороге Юшка отдыхал. Он садился в тень придорожного дерева и дремал в тепле и покое. Его больная грудь отдыхала. Ему было всего сорок лет, но болезнь его совершенно измучила и состарила, так, что он всем казался ветхим.

Через месяц Юшка обычно возвращался и снова работал с утра до вечера в кузнице. Дети и взрослые по-прежнему упрекали его за безответную глупость и продолжали терзать его.

Но год от года Юшка все более слабел, поэтому в одно лето, когда пришла ему пора отправляться из города, он никуда не пошел.

Однажды он брел, как обычно, затемно из кузницы к хозяину на ночлег. Веселый прохожий, знавший Юшку, в очередной раз посмеялся над ним, спросив, что это божье чучело опять землю топчет.

Первый раз в жизни Юшка осерчал, ответив, что родился по закону божьему, и родителями жить поставлен, и тоже всему свету нужен. Прохожий рассердился, как смеет этот юродивый равнять его и себя. Юшка ответил, что не равняет, а по надобно­сти они оба равны.

Прохожий со всей силой злобы толкнул Юшку в грудь, и тот упал навзничь. Прохожий ушел домой пить чай.

Больше Юшка не поднялся. Нашел его проходивший мимо столяр из мебельной мастерской. Переложив Юшку на спину, столяр увидел белые открытые неподвижные глаза Юшки и за­пекшийся от крови черный рот. Столяр вздохнул и попросил про­щения у покойного за всех, кто его забраковал.

К погребению Юшку приготовили хозяин кузницы и его дочь. Проститься с человеком, которого при жизни все только мучи­ли, пришел весь народ. Юшку похоронили и забыли про него. Толь­ко без Юшки жить стало хуже. Вся злоба, копившаяся в людях, раньше была обращена на Юшку, а теперь она вся оставалась среди людей.

Снова вспомнили про Юшку глубокой осенью. Однажды в куз­ницу пришла юная девушка и спросила кузнеца, как найти Ефи­ма Дмитриевича. Кузнец удивился и долго не мог понять, о ком идет речь. Но девушка не уходила, словно ждала чего-то. И нако­нец кузнец догадался, глядя в лицо маленькой тщедушной гос­тье с кроткими грустными глазами, что речь идет о Юшке.

Девушка подтвердила, что человек, к которому она пришла, называл себя Юшкой.

Кузнец поинтересовался, кем же будет девушка Юшке, не родственницей ли?

Она ответила, что Юшке она никто. Она круглая сирота, а он ее, маленькую, поместил в Москве в семью, а потом отдал в шко­лу с пансионом. Каждый год он приходил проведывать ее и прино­сил деньги на весь год, чтобы она жила и училась. Теперь она выросла и окончила университет, а Ефим Дмитриевич почему-то в это лето не пришел.

Кузнец повел ее на кладбище. Там девушка припала к земле, в которой лежал мертвый Юшка, человек, кормивший ее с дет­ства, но сам при этом не евший сахара, чтобы она ела его.

Она знала, чем болел Юшка, и, выучившись на врача, при­ехала, чтобы вылечить того, кто был ей дороже всего на свете…

Прошло много времени. Девушка-врач навсегда осталась в этом городе. Она стала работать в больнице для чахоточных. Ходила по домам, где жили туберкулезные больные, и ни с кого не брала платы за свой труд.

Теперь она уже сама состарилась, но по-прежнему лечит и утешает больных людей. И в городе ее все знают и называют дочерью доброго Юшки, позабыв давно и Юшку, и то, что она никогда не приходилась ему дочерью.