СВЕТЛАНА

(Баллада, 1808—1811)

Светлана — героиня баллады, написанной, как и другая баллада Жуковского, «Людмила», на тему «образцовой» баллады немецкого поэта Г.-А. Бюргера «Ленора», — возвращение жениха-мертвеца за своей невестой и их путь к гробу. «Светлана» — попытка создания идеального национального характера, «русской души», какой ее видел и понимал поэт. Отличительные черты этого характера-души — чистота, кротость, покорность Провидению, верность, нежность и светлая грусть. Для изображения своей героини поэт использовал фольклорные краски, стилизуя ее - в сентиментальном ключе — под девушку из народной песни или сказки.

Грустная С. гадает в крещенский вечерок у зеркала о своем милом. Появляется ее жених и говорит ей, что небеса укротились, ропот ее услышан. Он зовет ее за собой, сажает в сани, и они едут по снежной степи. С. видит Божий храм, в котором кого-то отпевают. Наконец сани подъезжают к хижине. Кони и жених исчезают. Героиня, перекрестившись, входит в дом и видит гроб. Из него встает мертвец и тянет к ней руки. Но С. спасает чудесный голубок, закрывающий ее крыльями от страшного призрака. В последнем героиня узнает своего милого и — пробуждается. В финале появляется живой и невредимый жених. Герои соединяются и играют свадьбу.

Образы и сюжет «Людмилы» («Леноры») переосмысляются в «Светлане»: явление мертвеца невесте оказывается страшным сном-обманом (жених не умирал, привидевшийся во сне призрак, очевидно, демон-соблазнитель, от которого героиню оберегает евангельский голубок), снимается важный мотив вины героини (для появления страшного жениха С. не давала никакого повода); балладная смерть героев оборачивается их счастливым соединением.

Грустная С. в отличие от отчаявшейся Людмилы не ропщет на судьбу, не зовет на суд Творца, но молит «ангела-утешителя» утолить ее печаль, она набожна и безгрешна. Поэтому темные силы не властны погубить ее чистую душу. Неумолимый рок уступает место благому Провидению.
Герои «страшных» баллад Жуковского — всегда «страдальческая сторона», они не имеют никаких шансов на спасение, все, что должно произойти, произойдет: казнь свершится, предсказание сбудется. Такие герои — жертвы своего греха или сверхъестественного дара. В «Светлане» все наоборот: героиня невинна, «вещий сон» не сбывается, что совершенно исключительно как для балладного жанра, так и для фольклорного, святочного, истолкования сна; стихотворение заканчивается свадьбой героев. Балладная логика разрушается, счастливый, сказочный финал опровергает традиционную схему. С. — небалладная героиня, помещенная волею автора в чуждый ее природе жанровый мир: традиционные для баллады ужасы — лишь испытание ее веры. Ее светлая душа оказывается сильнее ночного мрака, вера и любовь вознаграждаются. Само имя героини имеет несвойственную жанру этимологию: оно задает в стихотворении тему света, противостоящего балладной тьме и побеждающего ее. (Не случайно баллада «Светлана» заканчивается ранним утром, в то время как действие «Людмилы» — и «Леноры» — не выходит за пределы ночи.)

С. — один из важнейших для Жуковского поэтических образов, связывающий воедино его судьбу и творчество. Жуковский посвятил эту балладу Александре Андреевне Протасовой (в замужестве Воейковой), которую называл «своею музою, вдохновлявшей его на поэтическое настроение». Имя Светлана стало литературным именем этой женщины — адресата многих стихотворных посланий как Жуковского, так и Н. М. Языкова, И. И. Козлова. Этим же именем называли в литературном обществе «Арзамас» самого поэта. Спустя годы его друг П. А. Вяземский вспоминал слова поэта о том, что полученное им при арзамасском «крещении» имя оказалось пророческим: Жуковский был «Светланой не только именем, но и душою». Имя С. стало для Жуковского и его друзей символическим обозначением особого миросозерцания и мироощущения, «светлой» веры, призванной осветить своим присутствием мрачную существенность жизни; оно оказалось своего рода чудесным талисманом, защищающим от злых сил.

А. С. Пушкин использовал «молчаливый и грустный» образ С. для характеристики своей героини Татьяны («Евгений Онегин», гл. 3, строфа V). Образ С. имеет бесчисленное число литературных отголосков: он стал одним из центральных образов русского литературного пантеона героев.