ИСААК ОСИПОВИЧ ДУНАЕВСКИЙ

Сверстник XX века, Дунаевский с детства развивался ин­тенсивно и рано обрел самостоятельность. Но не потому, что ему пришлось, подобно многим однолеткам, с трудом завоевы­вать возможность образования, пробиваться в жизни, на соб­ственном опыте ощущать социальную несправедливость, этого не было. Семья — отец, мать и семеро детей — жила в малень­ком украинском городке Лохвица на Полтавщине. По воспоми­наниям старшего брата Бориса, «долгое время лохвичане обхо­дились без электричества, водопровода… В центре города, в переулке Шевский кут, стоял наш старый одноэтажный дом на низком фундаменте, с «черным» и «парадным» ходом, с неболь­шой террасой. В доме было 5 комнат. Пройдя кухню, мы попа­дали в столовую; одна дверь из нее вела в большой, неуютный «приемный» зал, в котором детей больше всего привлекали ста­ренькие клавикорды; вторая дверь вела в детскую. Это была очень большая комната, в которую постепенно вместилось во­семь кроватей разных размеров — для семи детей и няни ».

Музыкальная профессия прежде не культивировалась в семье: никто из рода Дунаевских музыкантом не становился. Между тем, все пять братьев — пятеро из шести оставшихся в живых детей Осипа Дунаевского — с юности избрали музыку как профессию и обнаружили несомненную музыкальную одаренность.

Что здесь сыграло роль? Возможно, музыкальность матери, которая часто пела, аккомпанируя себе на клавикордах — для нее и был куплен диковинный для Лохвицы инструмент. Еще большее значение имело влияние дяди, самоучкой выучивше­гося играть на гитаре и мандолине, устраивавшего в доме Дуна­евских концерты грамофонных записей. Этот чудаковатый меч­татель любил музыку трепетно, свято, бескорыстно — она давала ему высшую и, возможно, единственную в его неуютной одинокой жизни радость и наслаждение.

Детские воспоминания, а Дунаевский обращался к ним охот­но в разные периоды жизни, — окрашены в теплые тона и воскре­шают образы доверчивых, добрых, талантливых людей, помогав­ших ребенку, обучавших его. Есть нечто от героев Куприна в рисуемом Борисом Дунаевским образе акцизного чиновника Гри­гория Полянского, чахоточного скрипача: «На тонком лице го­рели выразительные, всегда печальные глаза. Говорил он тихо, застенчиво улыбаясь, часто прикладывая платок к губам, чтобы сдержать предательский кашель. Его игра всегда волновала, проникая глубоко в сердце. Он был задушевный лирик, любив­ший до самозабвения музыку». В Народном доме «Общества по­печения о народной трезвости» мальчик видел выступления за­мечательных украинских актеров — Марии Заньковецкой, Панаса Саксаганского. Он сам привлекался для участия в спек­таклях лохвицких любителей драматического искусства — это рано приобщает его к миру театра. С братом Борисом он играл фортепианные переложения, с отцом рисовал. Зло, обиды, пре­пятствия проходили мимо интересной детской жизни.