Композитор Эдвард Григ назвал свою музыкальную картину «Утро». Услыхав, что музыка называется «Утро», мы неволь­но начинаем как бы переводить музыку на язык давно знако­мых нам зрительных образов.

Один из нас представляет легкий рассеивающийся туман, утреннюю дымку, из которой сначала неясно, а потом все четче (музыка становится все громче) прорисовываются очертания какого-нибудь пейзажа. А могут возникнуть и иные образы. И они будут связаны не с конкретными изображениями и карти­нами, а лишь с ощущениями и настроениями утра, тоже хоро­шо нам знакомыми.

Настает пробуждение, чувства еще смутные, неясные, ут­ренняя прохлада и свежесть, на смену которым приходит сол­нечное тепло (может, об этой перемене говорит нарастание звуч­ности?)… И все это может быть связано не со зримыми картинами, а лишь с памятью наших чувств, ощущений, на­строений.

Но кто знает, что сказал бы сам композитор, если бы мы поделились с ним своими мыслями. Может, он сказал бы нам: «Почему вы решили, что я хотел рассказать вам лишь об утре какого-то дня? Ведь утро может быть и у человека, и у природы, и у жизни. Утро — это образ рассвета, образ начала, образ на­дежды…»

И хотя любовь, начало, надежду трудно нарисовать в виде каких-то определенных предметов или картин, композитор су­мел это сделать через образы прекрасного светлого утра…

Вот и получается, что, слушая «Утро» Грига, люди по-раз­ному воспринимают эту музыку. Кто зримо и буквально рисует прекрасную картину утра. Кто весь во власти неуловимых, сме­няющих друг друга чувств и ощущений, которые вызвало у них это музыкальное воспоминание об утре. А кто сидит в задумчи­вости, настроившись на философский лад, и слышится ему в звуках «Утра» песня надежды.