Вторая часть «Слова...» — идейный центр произведения. Без исторического комментария невозможно понять высокий и тра­гический пафос обращения автора к князьям, постичь ту глубину страдания, которая наполняет сердце русских людей при виде княжеских распрей.

Во всём произведении используется композиционный прин­цип переплетения триад. Во второй части «Слова...» мы, в свою очередь, можем выделить три части: сон Святослава и толкование его боярами, «Золотое слово» Святослава и обращение автора к князьям.

Сон Святослава — предчувствие беды. «Два солнца померк­ли» — двух русских князей впервые за всю историю отношений русских и половцев взяли в плен, «Два молодых месяца» — младшие князья.

В «Золотом слове» Святослав воздаёт честь храбрости и силе Игоря и Всеволода, но осуждает их самочинный поход на полов­цев: «Но не по чести одолели, не по чести кровь поганых проли­ли». Святослав обращается к Игорю и Всеволоду, называя их «сыновчя», то есть племянники. На самом деле они были ему двоюродными братьями. Такое обращение мог позволить себе старший князь в роду, великий князь Киевский.

Святослав сожалеет: «А уже не вижу власти сильного и бога­того брата моего Ярослава, с воинами многими, и с черниговски­ми боярами...». Ярослав Всеволодович, черниговский князь, род­ной брат Святослава, в ответ на призыв великого князя собрал своих воинов и встал около Чернигова, защищая только свою землю: «...а Ярослав в Чернигове, совокупивъ вои свои, стояшеть» (из Киевской летописи). Святослав восклицает: «Но сказа­ли вы: «Помужествуем сами: прежнюю славу сами похитим, а нынешнюю меж собой разделим».

Вспомним, что сильное войско Давида Ростиславича Смолен­ского, пришедшее на призыв Святослава, стояло в тылу у киев­ского князя и отказывалось двигаться дальше. «Когда сокол воз­мужает, высоко птиц взбивает, не даст гнезда своего в обиду. Но вот мне беде, — восклицает Святослав, — княжеская непокор­ность, вспять времена повернули. Вот у Римова снова кричат под саблями половецкими, а Владимир изранен. Горе и беда сыну Глебову!»

Владимир Глебович, о котором говорит Святослав, — это брат «прекрасной Глебовны», жены Яр-Тур Всеволода, попав­шего в плен. Киевская летопись говорит, что Владимир Глебо­вич был «дерзок и крепок в рати». Защищая Переяславль от по­ловцев, он выехал из города с малой дружиной и крепко бился с половцами. Враги обступили его. Воины, увидев из города, что половцы окружили князя, «выринушася из города» и отбили своего князя, который был ранен тремя копьями. Израненный Владимир Глебович послал к русским князьям за помощью, но Давид со смолянами решил возвратиться домой, а Святослав с Рюриком охраняли броды через Днепр. В результате половцы по дороге напали на беззащитный Римов и уничтожили город: «Вот у Римова снова кричат под саблями половецкими, а Вла­димир изранен».

Собственным израненным сердцем чувствует автор страшное горе, постигшее Русь, — глубокое разобщение русских князей. Вслед за словом Святослава автор обращает к занятым собствен­ными интересами князьям своё взволнованное, горькое слово. Первый, к кому обращается автор, — Всеволод Большое Гнездо, князь Владимирский, первенство которого над всеми русскими князьями было неоспоримо (см. материал первого урока): «Вели­кий князь Всеволод! Не помыслишь ли ты прилететь издалека, отцовский золотой стол поберечь?» Но не прилетит на помощь великий князь Всеволод.

Следующее обращение — к двум братьям, Рюрику и Давиду Ростиславичам. Рюрик на момент событий 1185 года — сопра­витель Святослава в Киевской земле, его воины вместе с вой­сками Святослава «и со инеми помочьми» заняли позиции на берегу Днепра против половцев. Воины Давида не услышали призыва вступить в золотые стремена «за обиду нашего време­ни, за землю Русскую, за раны Игоря, храброго Святославича!» и вернулись в Смоленск (отметим возникновение нового рефре­на). Соблюдая историческую объективность, скажем, что Давид и его войско не сумели перешагнуть личной обиды: с 1171 года Давид был князем Киевским, но Андрей Боголюбский потребо­вал от всех четырёх братьев Ростиславичей убираться из Киева в Смоленск, а Давиду и Мстиславу Храброму вообще велел не появляться в Русской земле. Понятно, что оскорблённые смоля­не не захотели защищать Киева, из которого их незадолго до то­го изгнали.

Третье обращение — к Осмомыслу Ярославу, князю Галицкому. Автор ярко описывает могущество этого князя, отца Яро­славны — жены князя Игоря: «Высоко сидишь на своём злато- кованном престоле, подпёр горы Венгерские своими железными полками, заступив королю путь, затворив Дунаю ворота, меча бремена через облака, суды рядя до Дуная. Страх перед тобой по землям течёт, отворяешь Киеву ворота, стреляешь с золотого отцовского престола в султанов за землями». В этих словах со­держится намёк на события 1159 года, когда Ярослав Осмомысл в союзе с волынскими полками захватил Киев: «отворяеши Кие­ву врата». В словах автора слышится урок могучему Ярославу Осмомыслу: ты сумел захватить Киев, сумей же его защитить! Но автору хочется верить в помощь русских князей своим братьям: «Стреляй же, господин, в Кончака, поганого половчанина, за землю Русскую, за раны Игоревы, храброго Святосла­вича!»

«А ты, храбрый Роман, и Мстислав! Храбрые замыслы влекут ваш ум на подвиг!» — обращается автор к двум братьям Ростиславичам, потомкам Мстислава Великого. Их полки под предво­дительством Мстислава Храброго после изгнания Ростиславичей из Киева наголову разбили Андрея Боголюбского, показав свою силу. На 1185 год Ростиславичи княжили в Смоленской земле, их ближайшими соседями были литва, ятвяги и деремелы (имеются в виду названия племён). Автор отдаёт должное отваге и уму братьев. Но что их отвага, проявленная в сражениях с русскими князьями, если Русская земля стонет от половцев, если «Игорева храброго полка не воскресить»!

«Ингварь и Всеволод и все три Мстиславича — не худого гнезда шестокрыльцы!» — обращается автор к другим русским князьям: «Загородите Полю ворота своими острыми стрелами, за землю Русскую, за раны Игоря, храброго Святославича!» В тре­тий раз упруго и остро, словно выкликаемый князем перед нача­лом боя, звучит призыв встать за землю Русскую — это самый знаменитый рефрен в «Слове о полку Игореве».

В следующих строках автор говорит о том, что опасность надвигается на Русь не только с Поля, но и со стороны литвы: «Один только Изяслав, сын Васильков, прозвенел своими остры­ми мечами о шлемы литовские, поддержал славу деда своего Всеслава, а сам под червлёными щитами на кровавой траве ли­товскими мечами изрублен...» Изяслав, князь полоцкий (городенский), правнук Всеслава Полоцкого, погиб в битве 1183 года, за два года до похода Игоря на половцев. Автор словно хочет предупредить своих читателей об опасности нападения со сторо­ны Литвы. Опасность эта, предсказанная автором «Слова...», станет явной несколько десятилетий спустя.

Подвиг Изяслава Василькова описывается лирически: «...так он один и изронил жемчужную душу из храброго своего тела че­рез золотое ожерелие».

После описания подвига Изяслава Василькова автор возвы­шает свой голос до обращения ко всем князьям земли Русской, напоминая им об их кровном родстве: «Ярославовы все внуки и Всеславовы!» (Ярослав Мудрый — внук Владимира Святого, Всеслав Брячиславович, князь полоцкий, — правнук Владими­ра.) Автор прямо обличает и укоряет русских князей: «Не взды­майте более стягов своих, вложите в ножны мечи свои затупив­шиеся, ибо потеряли уже дедовскую славу. В своих распрях начали вы призывать поганых на землю Русскую, на достояние Всеславово. Из-за усобиц ведь началось насилие от земли Поло­вецкой!»

Желая понять истоки сегодняшнего бедственного состояния Русской земли, автор обращается взором к событиям, которые стали первопричиной этого состояния, — к событиям более чем столетней давности. Он вспоминает князя Всеслава Брячиславича полоцкого, выступившего против Ярославичей. Ярославичам пришлось объединиться и двинуться на него в поход. В результа­те Всеслав был схвачен и брошен в темницу в Киеве. Но пока Ярославичи воевали с Всеславом, половцы напали на Русь (1068). Ярославичи вышли им навстречу и были побеждены.

Всеславу всё же удалось покняжить в Киеве: киевляне взбун­товались против Ярославичей, выгнали их и провозгласили кня­зем Всеслава: «Тот хитростью поднялся... достиг града Киева и коснулся копьём своим золотого престола киевского». Изяслав Ярославич сумел изгнать его и отобрать Полоцк, Всеслав бежал: «А от них бежал, словно лютый зверь в полночь из Белгорода, бесом одержим в ночной мгле...» Но Всеслав набрал дружину и сумел отвоевать отцовский престол. До конца XI века, до смерти последнего Ярославича (1093), продолжалась борьба братьев с Всеславом. Он умел одерживать победы над Ярославичами, на­падал на Псков, грабил и жёг Новгород и Смоленск, но эти побе­ды приносили Русской земле только горе: «На Немиге снопы сте­лют из голов, молотят цепами булатными, на току жизнь кладут, веют душу от тела. Немиги кровавые берега не на добро засеяны, засеяны костями русских воинов». 

Всеслава называли чародеем и шептали, будто бы он был ро­ждён от волхования. Он умел делать то, что было недоступно другим людям, имел огромные силы, но потратил их на борьбу со своими родственниками, братьями Ярославичами: «Хоть и вещая душа была у него в дерзком теле, но часто от бед страдал. Ему вещий Боян ещё давно припевку молвил, смыслённый: «Ни хит­рому, ни удачливому... суда божьего не избежать!»

Автор показывает первопричину горького положения Руси: раздоры отвлекли князей от обороны границ, и в образовавшиеся бреши стали проникать половцы. Поход Игоря Святославича 1185 года — показательный результат раздробленности Русской земли: четыре князя попадают в плен, половцы безнаказанно гра­бят и сжигают русские города, а князья думают о своих интере­сах и отказываются выступать против кочевников. Поход Игоря на половцев — это не просто незначительный неудачный поход новгород-северского князя против поганых, но та капля, которая переполняет чашу терпения. Раздробленность Русской земли — не просто факт, но факт, угрожающий самому её существованию. Пройдёт всего тридцать восемь лет, и горестный, не услышанный князьями призыв автора «Слова...» к единению отзовётся в страшном разгроме на Калке.

Тяжким пророчеством звучат строки «Слова...»: «О, печа­литься Русской земле, вспоминая первые времена и первых кня­зей! Того старого Владимира нельзя было пригвоздить к горам киевским; а ныне одни стяги Рюриковы, а другие — Давидовы, и порознь их хоругви развеваются. Копья поют...» (Флаги двух родных братьев развеваются порознь, нет единства даже между ближайшими родственниками.)

Первая часть создана в традициях воинской повести. Вторая часть — образец торжественного красноречия (жанр «слова»). Это страстная речь оратора, обращающегося к русским князьям. Автор соблюдает старшинство в обращении, упоминает о заслу­гах и доблести князей, ищет причины современного положения, заглядывая в прошлое, и, говоря современным языком, выдвигает долгосрочные прогнозы. Мы видим автора — человека, блестяще знающего историю Русской земли, глубокого политика и истин­ного патриота Русской земли.