1. Мастерство баснописца Крылова.
2. Русский колорит басен.
3. Новаторство Крылова.
4. Аллюзия в басне.

Дело в том, что в лучших баснях Крылова нет ни медведей, ни лисиц, хотя эти животные, кажется, и действуют в них, но есть люди, и притом русские люди.
В. Г. Белинский

Первая книга басен И. А. Крылова появилась в 1809 году. Традиционный жанр басни, повторяющиеся сюжеты, образы Крылов унаследовал от своих предшественников: Ж. Лафонтена, Эзопа, А. П. Сумарокова, В. И. Майкова, М. Н. Муравьева, И. И. Дмитриева, снабдив басню своим индивидуальным слогом. Но мастерство баснописца проявилось также и в том, что новое внес он в русскую басню.

В басне И. А. Крылова появились новые образы животных, метко олицетворяющих отрицательные качества людей. Это живые характеры. Они настолько реалистичны, что запоминаются сразу и становятся притчей во языцех. Кто из нас не помнит Слона и Моську, Ворону и Лисицу, Волка и Ягненка? Избегая расплывчатого обличения общечеловеческих пороков, баснописец обращает наше внимание на пороки определенных слоев общества. Его герои стали не условными типажами, как было раньше в баснях, а конкретными, они имеют свой характер, свою индивидуальность. От этого зависят и их поступки и их речь.

 

В баснях Крылова отражен русский национальный колорит. «Крылов выразил — и, надо сказать, выразил широко и полно — одну только сторону русского духа — его здравый, практический смысл, его опытную житейскую мудрость, его простодушную и злую иронию. Многие в Крылове хотят видеть непременно баснописца; мы видим в нем нечто большее. Басня только форма... Умением чисто по-русски смотреть на вещи и схватывать их смешную сторону в меткой иронии владел Крылов с такою полнотою и свободою. О языке его нечего и говорить: это неисчерпаемый источник руссизмов; басни Крылова нельзя переводить ни на какой иностранный язык», — говорил В. Г. Белинский. Говоря о недостатках людей, Крылов, как и Эзоп, выводит мораль буквально в двух строчках. Но все эти строки стали пословицами и поговорками: «Воз и ныне там», «А Ларчик просто открывался», «Невежи судят точно так: в чем толку не поймут, то все у них пустяк», «У сильного всегда бессильный виноват», «С волками иначе не делать мировой, как снявши шкуру с них долой», «Ты все пела? Это дело: так поди же, попляши!», «А вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь». Крылов всегда опирается на молву, на народное мнение, не высказывает свое мнение как личное. Поэтому его лаконичная мораль так похожа на народные пословицы и поговорки.

 

До Крылова русская басня развивалась по классицистическим и сентименталистским канонам, будучи только моралистическим жанром. Создатели русской классицистической басни — Сумароков и Майков — создавали комический эффект, смешивая высокий и низкий слог. М. Н. Муравьев, основоположник русской сентименталистской басни, считал, что в басне не должно быть ничего грубого и она, в противовес классицистической, должна быть написана легким и приятным слогом. И. А. Крылов создал басню, близкую и понятную всем своей жизненностью. Иностранные сюжеты он легко переносил на русскую почву, окуная их в национальный быт, выписывая национальные характеры. Его басня не ограничена никакими рамками, язык басен Крылова изобилует разговорными элементами, народными просторечиями. В этих баснях много деталей русского быта:

 

«Что за уха! Да как жирна;
Как будто янтарем подернулась она.
Потешь же, миленький дружочек!
Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек!
Еще хоть ложечку! Да кланяйся, жена!»
В деревне, в праздник, под окном
Помещичьих хором,
Народ толпился.
На Белку в колесе зевал он и дивился.

 

При этом Крылов сохранил в своей басне основные признаки жанра — аллегорию, конфликтность сюжета, двуплановое повествование.

 

Баснописец наполнил русские народные пословицы новым содержанием, используя их мудрость в своих баснях. Благодаря этому образы животных имеют меткий сатирический подтекст, в котором выражен взгляд народа на происходящее в реальной жизни. В каждом животном доминирует одна черта, присущая человеку — легковерие, хитрость, глупость, жадность, легкомысленность, заносчивость. Сюжеты басен легко вписываются в русский быт, Крылов также пользуется историческими аллюзиями, которые с легкостью мог расшифровать его современник. Конечно, для сегодняшнего читателя необходимы пояснения, что «Волк на псарне» — это Наполеон, а Ловчий — Кутузов.

«Послушай-ка, сосед,—

Тут ловчий перервал в ответ, —

Ты сер, а я, приятель, сед,

И волчью вашу я давно натуру знаю;

А потому обычай мой:

С волками иначе не делать мировой,

Как снявши шкуру с них долой».

И тут же выпустил на Волка гончих стаю.

 

Эта патриотическая басня условно изображает события 1812 года, но это не простая аллегория, ведь басня и в отрыве от исторических образов имеет нравственный смысл. Но образ Волка-Наполеона настолько устойчив, что на иллюстрациях его изображают в наполеоновской треуголке.

 

В баснях «Рыбья пляска» и «Пестрые овцы» присутствует острая критика на царя. Царь-лев не интересуется судьбой подданных, а вольнодумцев уничтожает, лицемерно выражая сочувствие. Здесь в образе льва узнается Александр I. Крылов осуждал насилие над крепостными, и эти политические намеки не спускали ему с рук. Открыто протестовать в то время никто, увы, не мог.

 

Басни Крылова — и бытовые, и политические — народны по своей форме и языку, в них выражено народное мнение и его идеалы. Они воссоздают картины русской действительности. Недаром баснописец остался в русской литературе мудрым рассказчиком «дедушкой Крыловым». Много поколений выросло на его баснях, сохранивших прелесть живой русской речи. Басни Крылова оказали большое влияние на русскую литературу, творчество А. С. Грибоедова, А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя.