Но она не жаловалась на свою жизнь, нет.
Как можно жаловаться на то что было твоим
собственным, больше ничьим, и что выпало
только тебе, больше никому?
В. Распутин

В своей повести «Последний срок» Валентин Распутин пишет о взаимоотношениях между членами одной большой крестьянской семьи, а вернее — между умирающей матерью, Анной, и ее взрослыми детьми, приехавшими проститься.

На первый взгляд, в повести нет острого конфликта между поколениями, нет борьбы нового, прогрессивного, со старым, отжившим. Есть только нравственное противостояние Анны и ее детей. Как уехавшие из села Люся и Илья, так и оставшиеся Михаил и Варвара, стали чужими матери, оторвались от нее настолько, что ослабела связующая их духовная нить. При этом все они, даже городская гордячка Люся, признают духовное превосходство матери и ее подлинную праведность. Они даже тяготят детей, кажутся лишними в их сложной суматошной, «взрослой» жизни.

Но жизнь самой Анны тоже не была простой — она сполна изведала тяжесть повседневного крестьянского труда, рожала и растила детей, теряла их (кого — маленькими, кого на великой и страшной войне), терпела нелегкий нрав мужа. Перед смертью ей наконец выпало время оглядеться, подумать о себе и о мире, с которым, несмотря на вечную круговерть забот, она жила в ладу и согласии. И теперь старуха Анна видит как бы одновременно два мира: материально-четкий, фактический, доступный всем и каждому, и другой — поэтически-смутный, неосязаемый, полный неожиданного тайного смысла. В первом мире сыновья ее пьют третий день, дети ссорятся между собой, говорят ей и друг другу жестокие и несправедливые слова. Но не этими привычными бедами полна ее голова: Анне теперь открыто другое, другая близь и даль. Она думает о бесчисленных ушедших днях, где было много труда и утрат, и все вместе «было то радостью, то мучением — мучительной радостью». Анна думает о смерти и о том, что будет после жизни легко — все, что надо было, мать исполнила. Осталась одна тревога и забота — дети, уже взрослые, чужие, но все равно родные до боли. Она вспоминает каждого из них таким, каким тот был в детстве и юности: и заполошного, чудаковатого Илью, и простодушную, не умеющую постоять за себя Варвару, и болезненную Люсю, которой достался материнский гордый нрав. И самую младшую, неизвестно почему не приехавшую — Таньчору. Таньчора была самой родной, самой ласковой, дольше всех сохранявшей духовную связь с матерью. Только она писала письма лично матери и рассказывала ей, пусть скупо, о своей далекой жизни.

Мир материальный и мир души Анны существуют рядом, без границ, и иногда второй мир прорывается в первый, как частицы истины, как недостающее тепло... Вдруг скажет Михаил о матери: «Вроде загораживала нас, можно было не бояться...» Это мать их, больших, давно заматеревших детей своих, от смерти загораживала! И пока она есть на земле, есть для них надежда и защита. Жаль, что дети Анны понимают это лишь в недолгие минуты просветления. А в целом три дня в родной деревне наполнены для них легкой досадой. Ведь сыновья и дочери приехали почти на похороны, и то, что мать ожила с их появлением, кажется им непонятным и ненужным. Они маются, не понимая, что судьба подарила им последний шанс поговорить с матерью о самом главном, получить последнее благословение и напутствие, последний раз припасть к родным ласковым рукам. 

Не только Анне назначен последний срок для осознания своей души. Последний срок для прощения и прощания дан ее детям — остановиться, призадуматься. Но они уезжают, оставляя мать умирать, не откликаясь на ее просьбу побыть с ней еще немного. После отъезда детей старуха Анна опять впадает в горестное беспамятство. Но единственный укор — горькая усмешка на ее почти уже потустороннем лице. Пусть будет так. Никто не виноват в том, что дети — другие, что им не хватает сердечности ни для матери, ни друг для друга. Но когда-нибудь они вспомнят, что душевная чистота, трудолюбие, самоотверженность Анны — самое главное наследство, которое они получили. Их единственная надежда — память. Только она, идущая от отцов и матерей к детям, не даст прерваться духовной связи поколений, только она не даст погибнуть в жестоком и яростном мире. Когда-нибудь сыновья и дочери Анны поймут, что единственным нравственным Мерилом для них останется мать, поймут и устыдятся того, что пропустили ее последний срок.