Молодость — время для усвоения мудрости, старость — время для её применения.
Ж.-Ж. Руссо

Аркадий Кирсанов, погостив день в имении Базаровых, спрашивает своего старшего друга-учителя, любит ли тот родителей, и получает прямой ответ: «Люблю, Аркадий» (XXI). Базаров говорит правду. Он жалеет своих родителей уже потому, что «отроду лишней копейки не взял» (XXI). В страшные минуты жизни он думает о них. Так, перед дуэлью с Павлом Петровичем во сне-бреду он видит мать, а перед смертью, понимая состояние родителей, уже не скрывает свою любовь к ним. Он постоянно помнит о своих «стариках», ибо, разъезжая по *** губернии с Аркадием, всё время имеет в виду, что конечная цель его летнего путешествия — имение родителей, где — он точно знает — его нетерпеливо ждут: «Нет, надо к отцу проехать. (...)он от *** в тридцати верстах. Я его давно не видал, и мать тоже; надо стариков потешить. Они у меня хороше, особенно отец: презабавный. Я же у них один» (XI). Однако Аркадий задал свой вопрос не случайно. Отношения Базарова к родителям, если глядеть со стороны, кажутся холодными, даже неприязненными: слишком мало нежности в этих отношениях.

В литературоведческих разборах «Отцов и детей» главного героя принято упрекать в пренебрежении, а иногда даже в презрении к родителям. Но насколько справедливы эти упрёки?

Первый упрёк: Базаров не спешит домой, где, кстати, не был три года, а едет сначала в имение к Кирсановым, потом в губернский город, затем в имение Одинцовой. Добравшись наконец до имения родителей, он выдерживает в родном доме только три дня и снова уезжает. Так Базаров проявляет, мягко говоря, невнимание к старикам родителям. Но те же поступки героя можно объяснить и по-другому. Бедность — вот причина, по которой герой три года не приезжал к родителям. Можно предположить, что у него просто не было денег на неблизкую дорогу домой или в летние каникулы он зарабатывал (в клинике, например) средства на следующий учебный год — ведь выпрашивать деньги у родителей он считает недостойным.

Базаров по натуре человек общительный, любознательный и самостоятельный. Он, несмотря на бедность, добился уважения среди студентов университета, о чём свидетельствуют его отношения с Аркадием и отзывы Ситникова (XII). Поэтому жизнь в уединённом родительском домике кажется молодому нигилисту скучной: здесь, кроме как с отцом Алексеем, и поговорить не с кем. Да и трепетные родительские заботы о «перинках» и «говядинке» для ненаглядного Енюшеньки тяжелы ему. Вот он и жалуется Аркадию: «Скучно; работать хочется, а здесь нельзя. (...) ...отец мне твердит: «Мой кабинет к твоим услугам — никто тебе мешать не будет»; а сам от меня ни на шаг. Да и совестно как-то от него запираться. Ну и мать то же. Я слышу, как она вздыхает за стеной, а выйдешь к ней — и сказать ей нечего» (XXI). Между тем Базарову через год предстоит серьёзный выпускной экзамен в университете, и он, в отличие от других героев романа, намерен не отдыхать, а упорно работать всё лето. Из-за этого, очевидно, он ещё в Петербурге принимает приглашение Аркадия, своего почитателя и товарища по университету, погостить в Марьине — так Базаров обеспечит себе спокойное, сытое лето и не будет в тягость родителям.

Второй упрёк: главный герой проявляет откровенный эгоизм в отношении родителей, не уделяя им достаточно внимания. Однако не следует забывать, что молодой нигилист приезжает к родителям сразу после тяжёлого объяснения с Одинцовой. Переживая неудачу в любви, он ищет уединения и какого-нибудь занятия-отвлечения, поэтому терпеть сейчас родительские ласки ему невмоготу. Он уезжает в Марьино, где, будучи гостем, имеет право не вмешиваться ни в какие «житейские дрязги» (XXII), и совершенно отдаётся своей работе. Несмотря на эти соображения, упрёк в эгоизме, адресованный Базарову, справедлив.

А кто из «детей» в романе ведёт себя иначе? В доме Одинцовой живёт старая тётка княжна Х...я, на которую «не обращали внимания, хотя обходились с ней почтительно» (XVI). Аркадий, вернувшись вместе с Базаровым к отцу в Марьино, не может забыть красавицу Одинцову: «...прежде он бы только плечами пожал, если бы кто-нибудь сказал ему, что он может соскучиться под одним кровом с Базаровым, и ещё под каким! — под родительским кровом, а ему точно было скучно, и тянуло вон» (XXII). «Грубый сын» Базаров пробыл у родителей три дня и заскучал, «нежный сын» Аркадий, тоже томясь от любви, пробыл немногим дольше: «Десяти дней не прошло со времени его возвращения в Марьино, как он опять, под предлогом изучения механизма воскресных школ, скакал в город, а оттуда в Никольское» (там же). Да и теперешние достойные «отцы», решая собственные житейские проблемы, относились к родителям весьма небрежно. Николай Петрович Кирсанов вспоминает: «Однажды я с покойницей матушкой поссорился: она кричала, не хотела меня слушать... Я, наконец, сказал ей, что вы, мол, меня понять не можете; мы, мол, принадлежим к двум различным поколениям. Она ужасно обиделась...» (XI). Разумеется, похожее поведение других героев романа не оправдывает Базарова, но показывает, что в отношении к «предкам» добропорядочные «дети» мало чем отличаются от решительного нигилиста. А их в современных литературоведческих разборах принято хвалить и ставить в пример главному герою.

Третий упрёк: Базаров проявляет неуважение к своим родителям, так как не видит в них личностей. Лёжа под стогом сена в имении своего отца, Базаров рассуждает: «...они вот, мои родители то есть, заняты и не беспокоятся о собственном ничтожестве, оно им не смердит...» (XXI). Образ «маленького человека», столь разнообразно представленный в русской литературе, вполне опровергает подобные взгляды Базарова. Пушкин в рассказе «Станционный смотритель», Гоголь в повести «Шинель», сам Тургенев в рассказе «Уездный лекарь» и т.д. доказывают, что «маленький человек» только кажется примитивным, а если приглядеться к нему, это человек со своим сложным внутренним миром, с глубокими чувствами, высокими жизненными принципами.

Доказывая, что мнение сына о стариках Базаровых совершенно неверно, Тургенев приводит факты, которые нигилист знает, но почему-то не считает существенными. Своего отца Василия Ивановича младший Базаров ласково-иронически называет «презабавный старикашка» (XX), а между тем старший Базаров, будучи сыном дьячка, выбился в люди, благодаря своей настойчивости и способностям, — выучился на лекаря. Сам сын признаёт, что Василий Иванович «в своё время сильный был латинист, серебряной медали за сочинение удостоился» (XXI). Старший Базаров имеет вполне героическую биографию: участвовал в Отечественной войне 1812 года, «щупал пульс» у фельдмаршала Витгенштейна, и у поэта Жуковского, и у будущих декабристов; за свои заслуги перед государством (активно боролся с эпидемией чумы в Бессарабии) получил орден Святого Владимира (там же) и, следовательно, дворянское звание для себя и будущего потомства. Это достижение отца младший Базаров легкомысленно считает пустяком, как будто не понимает, что дворянский чин весьма облегчает ему самому жизнь в России.

В Арине Власьевне — своей матери — Базаров видит только хорошую домохозяйку. За свою жизнь она прочитала одну книгу — французский сентиментальный роман «Алексис, или Хижина в лесу», поэтому сын-студент не знает, о чём говорить с этой простоватой старушкой. Но прав Аркадий, который на личном опыте понял, каково жить без материнской заботы и ласки: «Ты матери своей не знаешь, Евгений. Она не только отличная женщина, она очень умна, право» (XXI). Базарову и невдомёк, что его хлопотливая мать — мудрый друг и утешитель отца. Когда, погостив три дня, сын уезжает, Василий Иванович плачет от обиды и одиночества, но Арина Власьевна находит слова, чтобы поддержать мужа в отчаянную минуту, хотя и ей горько пренебрежение сына: «Что делать, Вася! Сын — отрезанный ломоть. (...) Только я останусь для тебя навек неизменно, как и ты для меня» (там же).

Не удостоен базаровского уважения и дед Власий, секунд-майор, который участвовал в Итальянской кампании Суворова. Правда, подобное пренебрежение могло появиться у Базарова, демократа по духу, в пику дворянскому преклонению перед длинной родословной. Только второй дед — Иван Базаров — избежал критической разборки: в споре с Павлом Петровичем внук-нигилист с гордостью говорит о нём: «Мой дед землю пахал» (X).

Четвёртый упрёк: Базаров презрительно-снисходительно относится к жизненным принципам своих родителей, а эти принципы, между прочим, вытекают из философии древнего грека Эпикура (341—270 до н.э.), оригинально развитой в поэзии римского поэта Горация (65—8 до н.э.). Гораций в своих стихах представил философию небогатого, но культурного человека, который ищет счастье в «золотой середине», то есть в довольстве малым, в господстве над страстями, в спокойном и умеренном наслаждении благами жизни. Умеренность и покой, по Горацию, позволяют человеку сохранить внутреннюю самостоятельность. Легко заметить, что старики Базаровы живут именно так: довольствуясь малым и никому не кланяясь. Арина Власьевна ухаживает за мужем, заботится о пище и порядке в своём домике, а Василий Иванович лечит крестьян и возделывает свой сад-огород, наслаждаясь природой и размышляя о жизни: «На сём месте я люблю философствовать, глядя на захождение солнца: оно приличествует пустыннику. А там, подальше, я посадил несколько деревьев, любимых Горацием» (XX), — рассказывает он Аркадию.

Различие жизненной философии «отцов» и «детей» проявляется в отношении к миру — созерцательно-примирительном у горацианства, активно-наступательному нигилизма: «Да, — начал Базаров, — странное существо человек. Как посмотришь этак сбоку да издали на глухую жизнь, какую ведут здесь «отцы», кажется: чего лучше? Ешь, пей и знай, что поступаешь самым правильным, самым разумным манером. Ан нет: тоска одолеет. Хочется с людьми возиться, хоть ругать их, да возиться с ними» (XXI).

Нигилист Базаров очевидно взрослее своих родителей, благодаря мощному интеллекту, напряжённой внутренней жизни, но родители, по Тургеневу, мудрее сына,так как умеют жить в гармонии с миром. В знаменитом споре с Павлом Петровичем Базаров заявляет:«... я тогда буду готов согласиться с вами, когда вы представите мне хоть одно постановление в современном нашем быту, в семейном или общественном, которое бы не вызывало полного и беспощадного отрицания» (X). И вот жизнь (а она, по убеждению Тургенева, богаче и разнообразнее любой теории) ставит молодого нигилиста лицом к лицу с таким «постановлением». Семья и семейный быт его собственных родителей достойны уважения и обладают высочайшей прочностью, так что их не может разрушить даже страшный удар — смерть единственного сына, самого нигилиста.

Итак, взаимоотношения в семье Базаровых иллюстрируют вечный как мир конфликт сменяющих друг друга поколений. Старые родители обожают и побаиваются своего высокоучёного и самоуверенного сына. Перед его приездом Василий Иванович даже спорол с сюртука орденскую ленточку и отослал из столовой мальчишку, обычно отгонявшего веткой мух во время обеда. В присутствии сына старики стесняются сказать неловкое слово (а вдруг ему не понравится), показать свои чувства («... он этого не любит. Он враг всех излияний» — XXI). В отношении Базарова к родителям соединяются любовь и забота (не «тянет» деньги со стариков), отчуждение и поспешные оценки.

Сухое и жёсткое отношение Базарова к родителям может быть следствием или нетерпимого, эгоистичного характера, или молодости. В случае Базарова имеет место, скорее, вторая причина. После того как самоуверенный нигилист навсегда распрощался с другом-учеником Аркадием Кирсановым, натворил бед в Марьине (ранил Павла Петровича на дуэли), а главное, испытал настоящую, но безответную любовь, Базаров приехал к родителям. Потому, что больше ехать было некуда, и потому, что здесь его ждали и любили, несмотря на все его недостатки и промахи.

Теперь его отношение к родителям становится более мягким, а во время короткой смертельной болезни раскрывается его сдержанная любовь к отцу и матери. Он не жалуется на боль, чтобы не пугать стариков, соглашается им в угоду причаститься, а Одинцову просит утешить их после своей смерти: «Ведь таких людей, как они, в (...) большом свете днём с огнём не сыскать» (XXVII). В финале романа конфликт поколении в семье Базаровых исчерпан и в моральном, и в физическом смысле, а последние строки романа воспринимаются как «гимн родительской любви» (Герцен), всепрощающей и неизменной.