Интересны в романе «Отцы и дети» образы людей из на­рода. В большинстве своем они доверчивы, легковерны и от­зывчивы, просты и трудолюбивы. Странное впечатление про­изводит лишь образ слуги Петра, «в котором все: и бирюзовая сережка в ухе, и напомаженные разноцветные волосы, и учти­вые телодвижения, словом, все изобличало человека новейше­го, усовершенствованного поколения». Создается впечатле­ние, что автор романа на образном уровне стремится сохранить былой уклад, былые отношения барина и мужика. Всяческие нововведения в этой связи кажутся ему странными и неестественными. Не случайно И.С. Тургенев подчеркивает, что Петр обращается с барином снисходительно. Писатель по­казывает, что в деревне уже зарождаются новые взгляды, формируются новые отношения.

Преломление сословных противоречий находит особое выражение в отношении героев к Фенечке, незаконной жене Николая Петровича. Сам Николай Петрович стесняется этих отношений, хотя, по его же словам, это не легкомысленная прихоть. У героя есть сын. С какой трогательной благодарно­стью обнимает он Аркадия, когда узнает, что тот признает и принимает эти отношения. Хотя, по замечанию автора, Арка­дий при этом ощущает чувство великодушия. И.С. Тургенев не раз подчеркивает двусмысленное положение Фенечки в доме. Да и сама она его понимает и переживает острее, чем другие: «Она несла большую чашку какао и, поставив ее перед Петром Петровичем, вся застыдилась: горячая кровь разли­лась алою волной под тонкою кожицей ее миловидного лица. Она опустила глаза и остановилась у стола, слегка опираясь на самые кончики пальцев. Казалось, ей и совестно было, что она пришла, и в то же время она как будто чувствовала, что имела право прийти». Фенечка молода, скромна, миловидна и дос­тойна во всех отношениях брака.

Одной из характерных черт нигилистов считалось болез­ненное самолюбие. И.С. Тургенев не раз подчеркивает в База­рове эту черту. Не случайно в одном из вариантов текста рома­на Одинцова говорила Базарову: «Вы — с вашим самолюбием

—   уездный лекарь! Не возражайте опять. Я Вас за это уважаю. Тот «не человек, в ком нет чувства самолюбия!»

С гордостью заявляет Базаров о том, что дед его землю пахал. Тургеневу советовали сделать Ситникова и Кукшину двойниками Базарова, но Иван Сергеевич все-таки обозначил огромную пропасть между истинным нигилистом и его под­ражателями.

Авдотья Никитишна Кукшина (она же Евдоксия) произво­дит крайне неблагоприятное впечатление. Она растрепана, не­опрятна. Еще одна отталкивающая деталь ее портрета — «по­желтевший горностаевый мех» на бархатной шубке. Кукшина курит папиросы, сворачивая их своими побуревшими от таба­ку пальцами. «В маленькой и невзрачной фигурке эмансипи­рованной женщины не было ничего безобразного, но выраже­ние ее лица неприятно действовало на зрителя», — пишет И.С. Тургенев. Таким же неряшливым, как хозяйка дома, вы­глядит и кабинет Кукшиной: бумаги, письма, неразрезанные номера журналов, окурки папирос. У Ситникова, с которым Базаров приходит к Кукшиной, есть с ней что-то общее как внутри («скребет на душе»), так и во внешнем облике. У Кук­шиной, по словам автора, «невольно хотелось спросить: «Что ты, голодна? Или скучаешь? Или робеешь? Чего ты кружишь­ся?» Портрет Ситникова также лишен гармонии, доминирую­щая черта в нем — беспокойство: «Аркадий посмотрел на базаровского ученика. Тревожное и тупое выражение сказы­валось в маленьких, впрочем, приятных чертах его прилизан­ного лица; небольшие, словно вдавленные глаза глядели при­стально и беспокойно, и смеялся он беспокойно: каким-то коротким, деревянным смехом».

Неестественность и нарочитая эксцентричность делают персонажи пародийными, подчеркивают их эксцентричность.

Кукшина пытается развивать в романе нигилистические воззрения на женский вопрос. Она заявляет: «Всю систему воспитания надобно переменить. Я об этом уже думала; наши женщины очень дурно воспитаны». Ситников презирает хо­рошеньких женщин, так как ни одна из них не могла бы по­нять серьезную беседу. В скобках И.С. Тургенев приводит ироничные комментарии. Во-первых, он замечает, что «пре­зрение было самым приятным ощущением для Ситникова», а, во-вторых, упоминает, что ему «предстояло, несколько меся­цев спустя, пресмыкаться перед своей женой потому только, что она была урожденная княжна Дурдолеосова».

Кульминационным моментом приема у Кукшиной стано­вится вульгарная сцена, когда выжившая Евдоксия сиплым голосом затягивает песни, стуча по клавишам расстроенного фортепьяно, а Ситников изображает любовника. Здесь уже не выдерживает Аркадий, замечая, что все это похоже на бедлам. Базаров же, покончив с шампанским, ради которого он и при­шел, зевнув, не прощаясь с хозяйкой, уходит.

После этой сцены, словно для контраста, И.С. Тургенев представляет бал у губернатора. Здесь Базаров впервые встре­чает женщину, о которой Кукшина говорила как о недостаточно эмансипированной. Это Одинцова, которую Евгению, отри­цающему любовь, суждено было полюбить. И.С. Тургенев дает ее развернутый портрет глазами Аркадия: «Аркадий оглянулся и увидал женщину высокого роста в черном платье, остано­вившуюся в дверях залы. Она поразила его достоинством своей осанки. Обнаженные ее руки красиво лежали вдоль стройного стана; красиво падали с блестящих волос на покатые плечи лег­кие ветки фуксий; спокойно и умно, именно спокойно, а не за­думчиво, глядели светлые глаза из-под немного нависшего бе­лого лба, и губы улыбались едва заметною улыбкою. Какою-то ласковой и мягкой силой веяло от ее лица». Одинцова держится с таким достоинством, что в ее словах и манерах сказывается знание жизни. В отличие от эмансипированной Кукшиной, Одинцова держится спокойно, говорит мало.