Рассказ А. П. Чехова «Ионыч» подвергся серьезной крити­ке в периодической печати того времени. Сразу же после пуб­ликации произведения в 1898 году посыпались многочислен­ные упреки в том, что сюжет произведения затянут, рассказ скучен и невыразителен.

В центре произведения жизнь семьи Туркиных, самой об­разованной и талантливой в городе С. Живут они на главной улице. Образованность их выражается прежде всего в тяге к искусству. Отец семейства Иван Петрович устраивает люби­тельские спектакли, его жена Вера Иосифовна пишет повести и романы, а дочка играет на рояле. Однако примечательна одна деталь: Вера Иосифовна никогда не печатает свои произ­ведения под предлогом того, что семья имеет средства. Стано­вится понятно, что проявление образованности и интелли­гентности важно для этих людей только в своем кругу. Заниматься общественной просветительской деятельностью никто из Туркиных не собирается. Этот момент ставит под сомнение истинность фразы о том, что семья является самой образованной и талантливой в городе.

В доме Туркиных часто бывают гости, царит атмосфера простоты и сердечности. Гостям здесь подавался всегда обильный и вкусный ужин. Повторяющейся художественной деталью, актуализирующей атмосферу в доме Туркиных, яв­ляется запах жареного лука. Деталь подчеркивает хлебосольность данного дома, передает атмосферу домашнего тепла и уюта. В доме мягкие, глубокие кресла. В разговорах героев звучат хорошие покойные мысли.

Завязкой сюжета является назначение в город земским врачом Дмитрия Ионыча Старцева. Будучи интеллигентным человеком, он быстро входит в круг семьи Туркиных. Его встречают с радушием и тонкими интеллектуальными шутка­ми. Хозяйка дома игриво кокетничает с гостем. Затем его зна­комят с дочкой Екатериной Ивановной. А. П. Чехов дает раз­вернутый портер героини, которая очень похожа на мать: «Выражение у нее было еще детское и талия тонкая, нежная; и девственная, уже развитая грудь, красивая, здоровая, говорила о весне, настоящей весне». Двойственное впечатление остав­ляет и описание игры Екатерины Ивановны на фортепиано: «Подняли у рояля крышку, раскрыли ноты, лежавшие уже на­готове. Екатерина Ивановна села и обеими руками ударила по клавишам; и потом тотчас же опять ударила изо всей силы, и опять, и опять; плечи и грудь у нее содрогались, она упрямо ударяла все по одному месту, и казалось, что она не переста­нет, пока не вобьет клавишей внутрь рояля. Гостиная напол­нилась громом; гремело все: и пол, и потолок, и мебель... Ека­терина Ивановна играла трудный пассаж, интересный именно своею трудностью, длинный и однообразный, и Старцев, слу­шая, рисовал себе, как с высоты горы сыплются камни, сып­лются и все сыплются, и ему хотелось, чтобы они поскорее перестали сыпаться, и в то же время Екатерина Ивановна, ро­зовая от напряжения, сильная, энергичная, с локоном, упав­шим на лоб, очень нравилась ему». Игра эта технически силь­ная, но создается впечатление, что героиня не вкладывает в нее душу. Очевидно, что и образованность, и талантливость, о которых говорилось в начале рассказа, на деле оказываются поверхностными, неистинными. Не случайно, пассаж Екате­рины Ивановны интересен именно своей трудностью. Для восприятия же он является длинным и однообразным. В порт­рете Екатерины Ивановны сочетаются романтические (напри­мер, локон, упавший на лоб) и реалистические черты («напря­женность, сильность и энергичность»),

С тонкой иронией описывает А. П. Чехов характер самой игры: это «шумные, надоедливые, но все же культурные зву­ки». Вот это выражение «все же» сразу же ставит под сомне­ние истинность той культуры, которую так хотят продемонст­рировать Туркины. Они словно играют в высшее общество, пытаясь рядиться не в свои одежды, примерять на себе устой­чивые эталоны, образцы людей из культурной среды. Таланты в этой семье непомерно выпячиваются, гости, например, непомерно льстят Котику (так по-домашнему называют Ека­терину Ивановну). А. П. Чехов же иронично подчеркивает, стремление героини поехать в консерваторию выражается в часто повторяющихся припадках. Необыкновенный язык, на котором говорит хозяин дома Иван Петрович. Язык этот на­полнен многочисленными цитатами и шутками, которые про­исходят не от искрометной силы интеллекта, а всего лишь вы­работаны долгими упражнениями в остроумии. Одной из центральных сцен рассказа является сцена объяснения Старцова с Екатериной Ивановной. Свежесть и трогательность ге­роини, ее показная начитанность на деле оборачиваются склонностью к интригам и желанием усилить романтический налет встречи. Например, она назначает свидание Старцеву на кладбище возле памятника Деметти, хотя они могли встре­титься и в более подходящем месте. Доверчивый Старцев по­нимает, что Котик дурачится, но наивно полагает, что она все- таки придет.

А. П. Чехов помещает в рассказе детализированное описа­ние кладбища. Оно воссоздастся в романтических тонах. Ав­тор подчеркивает сочетание черного и белого цветов в клад­бищенском пейзаже. Мягкий лунный свет, осенний запах листьев, увядшие цветы, звезды, глядящие с неба, — все эти художественные детали воссоздают атмосферу тайны, обе­щающей жизнь тихую, прекрасную, вечную: «В каждой моги­ле чувствуется присутствие тайны, обещающей жизнь тихую, прекрасную, вечную».

Во время боя часов он воображает себя мертвым, зарытым здесь навеки. Ему вдруг кажется, что кто-то смотрит на него, и «он на минуту подумал, что это не покой и не тишина, а глу­хая тоска небытия, подавленное отчаяние...». Романтическая атмосфера ночного кладбища подогревает в Старцеве жажду любви, поцелуев, объятий, постепенно томление это становит­ся все более тягостным.

На следующий день доктор едет к Туркиным делать пред­ложение. В этой сцене романтические настроения в его голове сочетаются уже с мыслями о приданом. Постепенно приходит в голову ему реальное видение ситуации: «Остановись, пока не поздно! Пара ли она тебе? Она избалована, капризна, спит до двух часов. А ты дьячковский сын, земский врач...».

Кроме того, разговор Старцева с Котиком выдает поверх­ность натуры героини. Вся ее утонченность и начитанность, так последовательно подчеркиваемая автором на протяжении рассказа в облике девушки, внезапно разоблачается, когда та. узнав, что Старцев все-таки ждал ее на кладбище, хотя с само­го начала понимал, что она скорее всего просто дурачится, рассказывает о том, что страдал. Дмитрий Ионыч ему отвеча­ет: «И страдайте, если вы не понимаете шуток». Вот здесь как раз и обнаруживается вся несерьезность ее натуры. Однако Старцев, увлеченный своей страстью, продолжает ухажива­ние. Он едет домой, но вскоре возвращает одетый в чужой фрак и белый жесткий галстук. Он начинает рассказывать Екатерине Ивановне о своей любви: «Мне кажется, никто еще не описал верно любви, и едва ли можно описать это нежное, радостное, мучительное чувство, и кто испытал его хоть раз, тот не станет передавать его на словах». В конце концов он делает ей предложение. Котик отказывается, объясняя Ионы­чу, что мечтает об артистической карьере. Герой тут же по­чувствовал себя на любительском спектакле: «И жаль было своего чувства, этой своей любви, так жаль, что кажется, взял бы и зарыдал или изо всей силы хватил бы зонтиком по широ­кой спине Пантелеймона». Глупая выходка с кладбищем уси­лила его страдания, нанесла неизгладимую душевную травму. Он перестал доверять людям. Ухаживая за Котиком, он ужас­но боялся набрать вес, а теперь располнел, раздобрел и не­охотно ходил пешком, начал страдать одышкой. Теперь Стар­цев ни с кем не сходился близко. Попытка героя начать разговоры о том, что человечество идет вперед, что нужно трудиться, воспринималась в кругу обывателей как упрек. На­чинались назойливые споры. Почувствовав непонимание, Старцев стал избегать разговоров. Он лишь закусывал в гостях и играл в винт. Герой стал копить деньги. Через четыре года А. П. Чехов вновь заставляет своего героя встретиться с семей­ством Туркиных. Однажды ему присылают приглашение от лица Веры Иосифовны, в котором приписка: «К просьбе мамы присоединяюсь и я. К.». 

При новой встрече Котик предстает герою уже в ином све­те. В нет прежней свежести и выражения детской наивности. Герою уже не нравится ни бледность, ни улыбка Екатерины Ивановны. Прежние чувства к ней вызывают теперь лишь не­ловкость. Герой приходит к выводу о том, что правильно сде­лал, что не женился на ней. Теперь героиня по-другому отно­сится к Старцеву. Она глядит на него с любопытством, и глаза ее благодарят за любовь, которую он когда-то испытывал к ней. Герою вдруг становится жаль прошлого.

Теперь Екатерина Ивановна уже понимает, что она ника­кая не великая пианистка. А о его миссии земского врача она говорит с подчеркнутым уважением: «Какое счастье! — по­вторила Екатерина Ивановна с увлечением. — Когда я думала о вас в Москве, вы представлялись мне таким идеальным, воз­вышенным...». Старцеву же приходит мысль в голову о том, что если талантливые люди во всем городе так бездарны, то каков же должен быть город.

Через три дня герой вновь получает приглашение от Туркиных. Екатерина Ивановна просит его о разговоре.

В пятой части рассказа герой предстает перед нами еще более опустившимся. Он еще сильнее заплыл жиром, характер у него стал тяжелым и раздражительным. Жизнь же семьи Туркиных почти не изменилась: «Иван Петрович не постарел, нисколько не изменился и по-прежнему все острит и расска­зывает анекдоты; Вера Иосифовна читает гостям свои романы по-прежнему охотно, с сердечной простотой. А Котик играет на рояле каждый день, часа по четыре». В лице семьи Турки­ных А. П. Чехов разоблачает городских обывателей, которые лишь демонстрируют свою тягу к «разумному, доброму, веч­ному», а на деле ничего не могут предложить обществу.